– Тоже верно, – усмехнулся Марк.

– А ты с нами, да? – посмотрел на меня вопросительно Ильдар.

– Ну, почему бы и нет, – кивнул я. – Интересно, что там на самом деле было…

– Хорошо. Я, тогда, сегодня же займусь согласованием этого рейда. Как всё будет готово, отзвонюсь, – протянул он мне руку.

– Договорились, – улыбнулся я, попрощался с ними и поехал на встречу к Сатчану.

Профсоюзы, профсоюзы… Возможности у профорга немалые, но привычка брать под козырек при виде директора у подавляющего большинства все портит. А есть же еще и похуже варианты… Вспомнить ту же Дружинину. Какая от неё помощь была работникам предприятия? Да помощи от неё даже представить себе невозможно. Все было ровно наоборот, она рабочих прессовала почище директора, он уже сам не знал, как людей от нее защитить. О чём тут, вообще, говорить? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Глава 13

Святославль.

Сразу после заверения сделки, Левичев передал Руслану ключи от машины, а он ему тысячу рублей.

– Надеюсь, мы уладили все разногласия? – спросил Левичев, когда они уже вышли на улицу.

– Возможно, – открыл Руслан машину и осмотрел салон, бардачок и багажник на предмет забытых Левичевым вещей. А то мало ли что… Заявит потом, что забыл в бардачке что-то очень-очень ценное. От этого прохвоста всего можно ждать. Руслан, первоначально пораженный желанием Левичева все же отдать машину, долго потом думал, с чего вдруг тот усовестился? И первоначальная мысль, что это произошло само собой, его вскоре покинула. Он вспомнил, как Паша обещал ему помочь с машиной, и раз не звонил извиниться, что ничего не получилось, значит, этот внезапный приступ совести Левичева его рук дело… Не тот Ивлев человек, чтобы пообещать что-то важное и забыть… Но как он умудрился это сделать? Нужно подготовить ему хороший подарок к следующей встрече, и как следует расспросить…

– Мне не хотелось бы, чтобы кто-то поминал меня дурным словом, – продолжал топтаться рядом с ним Левичев. – Тебе не сложно будет сказать людям, кто в курсе этого нашего… Этой ситуации… Что я выполнил нашу изначальную договоренность?

– А кто в курсе? – поднял Руслан глаза к небу, делая вид, что вспоминает. – Даже не знаю, кто в курсе? Может, объявление в газете дать? Что б уж все узнали наверняка?

А он, оказывается, не такой и простачок, как я вначале подумал, зубы у него на месте. Ну ладно, издевайся, издевайся, – думал Левичев, скрипя зубами. – Главное, чтоб в Бюро обмена завтра мне всё оформили.

Москва.

Сатчан привёз меня на ту же базу, где мы подарки на Новый год в детский дом закупали. Поздоровались с завбазой, как старые знакомые, она меня прекрасно помнила. Сама же тогда ещё поучаствовала в поздравлении сирот…

– Анна Андреевна, – начал Сатчан. – Мне нормальную коляску большую, а товарищу, – показал он на меня, – двойную сидячую.

– Складную желательно, Анна Андреевна, – добавил я.

– У вас двойня? Или погодки? – заинтересовалась она.

– У нас близнецы, – ответил я.

– Правда? – воскликнула она. – Мне всегда было интересно, как родители их различают?

– Да легко, – уверенно ответил я, заметив такой же любопытный взгляд Сатчана. – Жена старшему, Андрюшке, метку зелёнкой на затылке ставит.

Они оба прыснули со смеху. Насмешил их обоих. Зато мне шикарную коляску подогнали. Чешская, складная, синяя с белым. Правда, без крыши или тента, но с ремнями безопасности. Ручки очень эргономичные, изогнутые, пластиком прикрытые… А крышу уже сооружу сам, без нее, все же, никак. Ну, не сам, все же, только нарисую и на завод обращусь с частным заказом… Чемодан на колесиках сделали же мне, а это еще попроще будет.

– Галие понравится, – обрадовался я, тем более, что обошлась коляска мне всего в тридцать шесть рублей.

А вот с выбором коляски Сатчану пришлось повозиться. То, что это должна быть ГДРовская коляска с окошками по бокам и спереди, мы оба не сомневались, а над цветом пришлось подумать…

– Берите универсальную коляску, и для мальчика, и для девочки, – советовала Анна Андреевна. – Во-первых, ещё не известно, кто сейчас родится, а во-вторых, для второго ребёнка коляску оставите.

– Как это неизвестно, кто родится? – недоумённо спросил Сатчан. – Сын, разумеется, наследник!

Неужели, Римме могли УЗИ сделать, всё-таки она в кремлёвке работает, поэтому он так и уверен, что парень родится? Нет, Галия же там тоже прикреплена, а ей ничего такого не предлагали. Правда, не помню, когда такое оборудование вообще и появилось в СССР… И в материалах, что использовал для записок, мне ничего не попадалось. Надо уточнить вопрос. Вот уж что нужно, то нужно широко внедрять по всему СССР!

– А если девка родится, – продолжил Сатчан, подмигнув мне, – я её, просто, у Пашки на одного из пацанов выменяю.

Я засмеялся. Анна Андреевна же эту шутку восприняла всерьёз и посмотрела на нас с испугом и недоумением. Пришлось объяснить ей, что Сатчан всего лишь шутил. Видимо, она из тех людей, что шутки с трудом понимают, но это не повод с ней отношения портить на будущее…

В итоге мы выбрали ему синюю коляску и вышли со своими покупками к машинам.

– Как тебе, кстати, выступление «Ночных асов» во вторник? – поинтересовался я.

– Вообще, понравилось, молодцы. Единственное, нельзя было смешивать в одной программе две этих песни. А то одна патриотическая, а вторая – развлекательная пародия… Всегда найдётся какой-нибудь чинуша, которого возмутит этот факт. Как так, скажет, те же люди, что воодушевляли народ, сразу же после этого клоунаду устроили! Непорядок!

– Понятно. Получается, надо следить не только за содержанием каждой отдельной композиции, но и за компоновкой их в выступлении, – сделал я вывод.

– Обязательно, – кивнул он. – Без этого никак. Лучше, вообще, согласовывать заранее всё выступление. Как советовал мне один знакомый, получи чужую подпись под своим предложением, сними с себя ответственность!

Вышли с базы, я вручил ему в подарок коробку с кроваткой, с моего заднего сиденья тут же на его перетащили. А коляски мы разместили в багажниках. Пожали друг другу руки и разъехались по своим делам. Мне предстояло ещё сегодня прочитать лекцию на Косметической фабрике «Рассвет».

Москва. Мебельная фабрика имени Первого мая.

Некрасов позвонил с самого утра на мебельную фабрику и договорился о встрече с директором через его помощницу. Когда он появился, один из охранников проводил его в приёмную.

Директор фабрики Гайдуков оказался здоровенным мужиком сильно за пятьдесят. Суровый и, похоже, прямой, как рельс. Он окинул Некрасова тяжёлым взглядом.

Небось, думает, что я у него мебель пришёл просить, – подумал он.

– Дмитрий Львович, – медленно и тихо начал говорить Некрасов, чтобы сбить с Гайдукова спесь и уверенности. – Я от небезызвестного вам товарища Володина. Мы знаем, что происходит на вверенном вам предприятии. Пока об этом не узнал ещё кто-то, необходимо срочно принять соответствующие меры. Руководству района совершенно не нужны скандалы, связанные с разоблачением расхитителей социалистической собственности в особо крупных размерах.

Гайдуков выпрямился и взгляд его из пренебрежительного сразу стал настороженным.

– И что вы предлагаете? – после секундного замешательства спросил он.

– Помощь и прикрытие, – как о само собой разумеющемся ответил Некрасов. – Согласитесь, любой интерес проверяющих и контролирующих органов к ситуации на вашей фабрике чреват очень серьёзными последствиями для многих из вас. Его лучше купировать в зародыше, устранить, так сказать, ещё на корню. У нас такая возможность есть, как вы понимаете.

– Понимаю, – зыркнул на него Гайдуков, явно, услышав в его словах угрозу между слов. – Мне нужно подумать…

– Конечно, – тут же сбавил напор Некрасов, расценив его слова, что тому надо не подумать, а с кем-то посоветоваться или проконсультироваться.