– И еще на похоронах, – сострил Горыныч, разбирая ударную установку.

Посмеялись, и я предложил им подбросить их с инструментами на машине…

Москва. Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами.

Вернувшись с совещания, начальник отдела по книгообмену Морозова села у себя в кабинете и задумалась. Из Торгово-промышленной палаты пришёл запрос на двадцать человек на стажировку в ТПП в течении двух недель. Руководство ТПП и ССОД решило объединить возможности за рубежом двух советских общественных организаций. Эти нововведения положительно воспринимались сотрудниками обеих организаций. Их сотрудничество значительно повысит эффективность работы ТПП и добавит значимости ССОД.

Прикинув количество мест в заявке, руководство равномерно распределило их по отделам, чтобы не было никому обидно. Отделу по книгообмену предстояло выделить двух человек.

Руководителям отделов предписывалось участвовать в стажировке в обязательном порядке. А ещё одно место Ольга Вениаминовна решила предложить Галие Ивлевой.

Галия хорошая девушка, неглупая, доброжелательная и тактичная, – думала о ней начальница. – С ней можно будет на стажировке провести время и с пользой для общего дела, и приятно для себя лично.

Москва. Детский дом № 19.

Брагины договорились встретиться в детском доме сразу после занятий. Раньше, чем после обеда, их попросили не приезжать. Медику ещё надо было медкарту подготовить…

Евгения приехала первой, получила все документы и сидела уже второй час с Ларочкой в холле в ожидании мужа.

Знала бы, что он так задержится, сама с сумкой в институт поехала бы, – думала Женя. – А то теперь ни мужа, ни сумки. Вещи Ларочкины сложить некуда.

Она сначала играла с малышкой, потом читала ей книжку. Ларочка скромно улыбалась и с испугом смотрела на Женю каждый раз, когда та вставала.

– Уходишь? – спрашивала она, заглядывая ей в глаза.

– Нет, нет, милая, – поспешно отвечала Женя. – Костю ждём. Вместе домой поедем. Он, ты и я. Все вместе.

Ларочка кивала и казалось, что она всё понимает. Женя прогуливалась с ней по холлу, играла. В кабинете дежурного педагога увидела телефон и решила позвонить родителям. Спросив разрешения, она сначала набрала отцу и поблагодарила за помощь.

– Спасибо, пап! Всё получилось! Мы сегодня забираем Ларочку, – делилась она радостно с отцом.

– Поздравляю, дочь. Уверен, ты будешь хорошей матерью этому ребёнку. Маме уже позвонила? – уточнил он.

– Нет ещё, – радостно ответила ему Женя. – Сейчас позвоню!

Она попрощалась с отцом, ещё раз поблагодарив его, и набрала домашний номер родителей.

– Мам! Нам сегодня Ларочку отдают! – так же радостно сообщила она рассчитывая услышать поздравления, как от отца.

– Как? – услышала она вместо этого. – Почему?

– В каком смысле, почему? – растерялась Евгения. – Мы же хотели! Мы столько ждали, просили, добивались…

– Но как же так?.. Ой, извини дочь, молоко убегает!

Услышав короткие гудки, Женя поняла, что мать бросила трубку.

Что это она? – удивилась она. – Даже не поздравила…

Она взяла малышку на руки и вернулась в холл, пытаясь осмыслить разговор с матерью. Ей стало обидно и немного страшно…

Наконец, Евгения увидела бегущего к крыльцу мужа с большой дорожной сумкой в руках.

– Что ты так долго? – накинулась на него Женя.

– Да наши сегодня на стрельбы первый раз поехали, пока отпросился на военной кафедре… Привет, Ларчёнок! – присел он перед малышкой.

– Уходишь? – спросила который раз девочка, взглянув на Женю испуганно.

– Нет, мы вместе уходим. Пошли одеваться, – повела Евгения ребёнка и мужа на второй этаж. – Где наши ботиночки? – усадила Евгения малышку на кроватку, на которой уже сложено было её нехитрое приданое. – Поедем сейчас с тобой домой. Тебя там мишка жёлтенький уже заждался…

Когда девочка уже была одета и Костя упаковал все оставшиеся детские вещички в сумку, до бедного ребёнка только стало доходить, что её тоже забирают.

– Мишка, – показала она на дверь.

– Мишка дома ждёт, – с недоумением ответила ей Евгения.

– Нет. Мишка там, – показала девочка на дверь. – Его тоже надо забрать.

Брагины переглянулись между собой.

– А нам разрешат игрушку забрать? – озабоченно спросила Женя.

– Если не разрешат, я договорюсь на нашего мишку поменяться, завтра привезу, – решил Костя. – Показывай, Ларчёнок, что за мишка?

Девочка привела их в игровую.

– Мишка, иди к нам, – позвала она мальчишку лет шести.

Брагины потрясённо уставились на него, а он смотрел на них с такой искренней надеждой…

Москва. Квартира Томилиных.

Не дозвонившись мужу на работу, Марина Геннадьевна Томилина позвонила их свату Брагину на службу. Того тоже не оказалось на месте. Она аж взвыла от отчаяния.

– Чёрт знает что!!! Дети вот-вот чужого ребёнка в дом притащат, а их никого на службе нет!

На глазах навернулись слёзы от злости и бессилия. Она металась по квартире и каждые пять минут набирала то одного, то другого.

Наконец, её соединили с Брагиным.

– Лёва! – прокричала Марина Геннадьевна в трубку. – Лёва, что это значит?! Вы же обо всём договорились! Почему детям разрешили усыновление?! Они детдомовского ребёнка домой тащат прямо сейчас! Вы же ездили договариваться! Вы же говорили, что обо всём договорились?! Вас что, обманули?

– Подожди Марина, ты уверена?

– В чём я уверена? В том, что мне дочь на радостях позвонила и сказала, что им ребёнка сейчас отдают?

– Ничего не понимаю, – потрясённо ответил ей сват. – Подожди, Марин. Я всё узнаю и перезвоню.

Марина Геннадьевна хотела ему сказать, чтобы он сразу выяснил, можно ли отыграть всё назад? Но Лёва уже положил трубку.

Она зарычала от напряжения на всю квартиру как раненый зверь. И сделать ничего нельзя, пока Лёва не выяснит, что, вообще, произошло? Почему детям разрешили усыновление? И ждать его звонка сил не было никаких.

Глава 10

Святославль.

Когда наконец подошла его очередь, Левичев зашёл в кабинет начальника Бюро обмена. Бобрецов Андрей Яковлевич выслушал его очень внимательно, сочувственно кивая, чем вселил в Левичева надежду.

– Михаил Григорьевич, я бы и рад вам помочь, но вы не сможете покинуть наш город, не расплатившись по всем своим долгам, – мягко произнёс Бобрецов, глядя на него честными-пречестными глазами.

И только тут до Левичева дошло, что тот просто издевается над ним… Мягко стелет, да жестко спать…

Москва. Камвольно-отделочная фабрика.

– Ну, теоретически это возможно, конечно, – проговорил капитан Орехов задумчиво, стараясь не показать, как он рад такое услышать. – Но ты понимаешь, что американское посольство будет очень недовольно этим фактом и насядет на тебя? – Юрченко обречённо кивнула в ответ. – Хорошо. Я узнаю, как лучше поступить… Посоветуюсь со знающими людьми… А ты не передумаешь потом? – строго спросил он Анну. – Назад дороги не будет. Если повернешь, фактически плюнешь в лицо всем, кто будет тебе помогать с этим…

Девушка переглянулась с Озеровым и тот уверенно ответил за неё, взяв за руку:

– Не передумает.

– Не передумаю, – решительно подтвердила она.

Орехов ликовал, сохраняя невозмутимое лицо. Надо же, как всё интересно получилось! Гражданка США решила остаться в СССР! Да я только приду с этим к начальству, мне уже благодарность с занесением в личное дело объявят, а может и ещё что получше! Я же это обосную, как личную постоянную и очень эффективную работу с иностранцами, в результате которой гражданка США решила попросить политическое убежище в СССР. Кто там будет разбираться, что девчонка просто в Озерова втюрилась…

– Хорошо бы еще линию сдать комиссии на этой неделе, – как бы между делом заметил он, – тогда у меня больше времени появилось бы, чтобы заняться твоим вопросом.